Часть 8. читать дальше« Твоя тень обнимает за плечи меня.
Высота отрывает печаль от земли.
Нам с тобой не хватило вчерашнего дня.
На снегу дым костров да кругом корабли.
Я не знаю, что опять со мной
Зову я небо, небо.
Где ты, черно-белый мой король?
Но глупо ждать ответа.
Ночь, седая мгла и раскаленные угли,
Но нет тепла».
- Волнуешься? Ну, ничего. Это ваша последняя совместная фотосессия, крепись,- Крипке похлопал Дженсена по плечу и ободряюще улыбнулся.- Джош
лучший фотограф из всех, кого я знаю. Это будет грандиозно! Он создаст для вас неповторимые образы! Такими даже вы себя представить не могли!
Это будет кардинально новое и запоминающееся! Черт, я сам говорю и не верю! Изумительный финал шоу и потрясающая фотосессия в конце. Что может
быть лучше?
Эклз кивнул и попытался улыбнуться, но это скорее напоминало кривую усмешку, и он поспешил убрать её с лица. Вся эта затея со съемками для финала сезона ему совсем не нравилась. Мало того, что они с Джаредом предстанут не в знакомых костюмах охотников и не в привычных образах Дина и Сэма, а в совершенно новых, которые выдумал этот самый «гениальный» Джош, так ко всему прочему и Эрик жужжит под ухом, как заведенный. Его энтузиазму можно было только позавидовать, но у Дженсена не было ни сил, ни желания. Он просто тяжело вздохнул и пошел к костюмерам, провожаемый радостными воплями Крипке.
* * *
- Я это не одену,- категорично заявил Дженсен, выставляя правую руку вперед, будто желая защититься от наступающего на него костюмера.
- Мистер Эклз, Джош очень настаивал именно на этом костюме, поэтому никаких возражений,- продолжал уговоры худощавый стильно одетый парень
по имени Мэтью.
- Я сказал, нет! Так и передайте своему Джошу,- резко ответил Джен и демонстративно уселся на небольшой желтый диванчик, всем своим видом показывая, что не намерен переодеваться.
- Джул, пригласи к нам мистера Падалеки. Может он сумеет справиться с этим упрямцем,- крикнул ассистентке костюмер и повернулся к актеру, сидящему с непреступным видом на диване.- Соглашайтесь же!
- Упрямец сказал своё слово – нет!- отрезал Дженсен и скрестил руки на груди. Не то чтобы ему и правда так не хотелось одевать этот прикид, просто… просто… А вот чего «просто», он и сам не знал. Бывает, что как вобьет чего-нибудь себе в голову, так с концами, никак не переубедишь.
- Я вас предупредил,- сказал Мэтью и крикнул в сторону двери.- Джул, ты где?
- Уже идем,- послышалось из коридора, и дверь распахнулась.
Дженсен вздрогнул, зная, что с таким грохотом двери может открывать только один человек на свете. И прежде, чем Падалеки успел что-нибудь произнести Дженсен поднял вверх руку, привлекая внимание, и сказал: - Джей, нет.
- Что нет?- опешил Джаред, который только успел переступить порог комнаты. Он уже был полностью готов к съемкам: грим, прическа, костюм.
- Всё, чтобы они и ты вместе с ними не предложили – всё нет.
- Дженни, у тебя звездная болезнь началась что ли?- удивленно вскинул брови Джей, подходя ближе к сидящему Эклзу и легонько толкая ногой его колено.
- Еще чего,- фыркнул в ответ он, отпихивая ногу Джареда от своей.
- А мне кажется, что у тебя обострение именно этого синдрома.
- Нет.
- Да!
- Нет!
- Да!
- Я сказал, нет!
- А я говорю, да!
- НЕТ!
- ДА!
- Не спорь со мной!!
- Не ори на меня!!
Дженсен вскочил с дивана и встал напротив Джея, гордо вскинув голову и сверля его негодующим взглядом. Джаред в свою очередь тоже не отводил взгляда, нависнув над другом. Оба тяжело дышали, как будто играли в догонялки, бегая по всей комнате. Глаза у актеров горели опасными искорками гнева, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки.
- Ээ… Мистер Падалеки, мистер Эклз, не надо ссориться,- неуверенно влез между ними Мэтью, пытаясь растащить двух парней в разные стороны.
- Заткнись!!- хором рявкнули они, отпихивая миротворца в сторону так, что он чуть не упал на пол.
- Дженни, не зли меня! Чем тебе не угодили эти шмотки?!- сквозь зубы процедил Джей, неотрывно смотря на Эклза.
- Они… они белые!- тяжело дыша, произнес Дженсен, продолжая стоять к Джареду так близко, что их запястья соприкасались.
- Белые?- недоуменно повторил Падалеки и сделал шаг назад, отступая от друга.
Теперь он стоял чуть в стороне и разглядывал его так, будто видел впервые в жизни. Видно было, что Джаред чувствует себя растерянным и слегка
озадаченным.
- Значит, белые?- почти по слогам повторил Джей, начиная улыбаться.
- Ну, да,- неуверенно ответил Дженсен. Его плечи расслабились, гнев в глазах потух так же быстро, как появился, а на губах заиграла легкая улыбка.
- Белые! Нет, вы слышали, они белые!- простонал Джаред и согнулся от смеха пополам, держась за живот.- Белые…ха-ха-ха! Ой, не могу!...Джен…ха-ха! Белые!
Несколько секунд Дженсен растеряно смотрел на загибающегося от смеха Падалеки, потом широко улыбнулся и, наконец, громко расхохотался, медленно оседая на пол. Мэтью с ассистенткой стояли и переглядывались, неуверенно улыбаясь. Они никак не могли взять в толк, что вызвало такой приступ истерического смеха у двух их клиентов. А те продолжали смеяться. Джаред чуть ли не на карачках подполз к Эклзу и уткнулся лбом в его плечо, вытирая слезы рукавом своей черной рубашки и пытаясь что-то сказать сквозь смех. Дженсен хрюкнул в ответ, и смех грянул с новой силой. Оба они уже просто стонали не в силах больше смеяться, но и остановиться всё еще не могли. Слезы катились из глаз, лица раскраснелись, а уложенные прически превратились в черте что.
- Снова грим! Им снова нужно делать грим!- всплеснул руками Мэтью, понимая, что это ему придется объяснять Джошу, почему фотосессия откладывается на час. Джул в ответ только пожала плечами и вышла куда-то из комнаты. Когда она вернулась со стеклянным графином воды, ситуация практически не изменилась. Мэтью всё так же стоял в растерянности и просто пялился на умирающих от смеха актеров, которые чуть ли не лежали на полу. Джул вздохнула и подошла к парням. И прежде, чем кто-то успел что-нибудь понять, она решительно выплеснула на них графин воды. Мэтью только закрыл лицо руками и представил, как заново будет подбирать костюм для мистера Падалеки.
Дженсен и Джаред резко вскинули головы, уставившись изумленными, широко распахнутыми глазами на ассистентку. С волос обоих стекала вода, на лицах появились разводы от поврежденного грима, одежда в большинстве своем тоже оказалось мокрой.
- Теперь вам придется переодеться, пока ваша одежда высохнет, мистер Эклз. Для вас мы подберем похожий костюм, мистер Падалеки,- вежливо проговорила Джул, ставя пустой графин на тумбочку около двери.- Я пойду предупрежу стилиста, что вы сейчас к нему снова придете.
После этих слов она невозмутимо развернулась и вышла из комнаты.
- Ого,- протянул Дженсен, пораженно смотря вслед удалившейся девушке.
- Надеюсь это не твоя подружка?- кивнул Джаред костюмеру и постарался стереть воду с лица.
- Нет,- вздохнул Мэтью, прикидывая, во сколько он вообще сегодня вернется домой из-за сбитого графика.
- Зря,- прокомментировал Эклз и встал с колен. Он осмотрел свою вымокшую одежду, провел рукой по волосам, чувствуя, как они послушно встают
торчком под пальцами, и подал руку Джею. Тот ухватился за нее и одним рывком встал на ноги.
- Отличная прическа,- оценил Джаред, указывая на вздыбленные волосы друга.
- На себя посмотри,- беззлобно огрызнулся Дженс и, протянув руку, взъерошил мокрые волосы Падалеки.
- Эй!- возмутился тот, отпрыгивая в сторону и пытаясь пригладить ладонью испорченную прическу.
- Теперь мы квиты,- улыбнулся Дженсен и тут же схватился руками за щеки.- Ой, у меня теперь лицо болит.
- У меня тоже,- отозвался Джей и повернулся к Мэтью.- Нам много придется улыбаться на сессии?
- Много,- мстительно прищурился он, хотя на самом деле не особо то и сердился на парней.- Хотя не знаю, как Джош скажет. Он на площадке бог.
- Никого не напоминает?- подмигнул Дженсен Джареду, расстегивая рубашку, потому что мокрая ткань неприятно липла к телу. К тому же Джул обещала
ему сухую одежду, пусть и белого цвета.
- Еще как напоминает. Есть тут у нас один площадочный бог, знакомый твоего бога,- весело пояснил Падалеки, обращаясь к Мэтью.
Костюмер улыбнулся, несмотря на неприятности, которые принесли с собой эти клиенты, они ему нравились. Хорошие ребята, да и вместе смотрелись
просто чудно. Не зря Джош выбрал для их фотосессии черно-белую гамму. Именно эти два цвета отлично сочетаются друг с другом, гармонично дополняя и в тоже время противоборствуя, как эти двое. Правда, цвета Мэтью поменял бы местами, Дженсену достался бы черный, а Джареду белый.
Но Джош решил иначе, а он мастер своего дела. Значит, именно так модели будут выглядеть лучше всего, раскрывая свою суть и суть композиции.
Мэтью еще раз порадовался, что ему повезло работать с этим фотографом. Тут ход его мыслей прервала открывшаяся дверь. В комнату заглянула Джул.
- Пройдите на грим,- позвала она.
Дженсен с Джаредом переглянулись и хором сказали: - Есть, мэм.
И чуть ли не строевым шагом вышли из комнаты вслед за ассистенткой. Мэтью в очередной раз вздохнул, день обещал быть тяжелым, но интересным.
* * *
- Дженсен, Джаред, рад с вами познакомиться!- раздался радостный голос откуда-то из глубины зала.
Навстречу им шел невысокий мужчина средних лет, с вьющимися светлыми волосами, с серыми глазами, которые загадочно блестели из-за стекол очков, у него был большой улыбчивый рот и ямочки на щеках. Одежду фотографа нельзя было назвать примечательной: бледно голубые джинсы, коричневая рубашка с короткими рукавами и черные, слегка забрызганные грязью, кроссовки. На шее у него висел большой, профессиональный фотоаппарат и, что сразу бросалось в глаза, он был белого цвета.
- А вы, наверно, тот самый бог,- выпалил Джаред, прежде чем Эклз успел его остановить. Теперь оставалось надеяться, что фотограф не относится к разряду тонко чувствующих, ранимых людей искусства, и это необдуманное приветствие Джея не испортит всё с самого начала.
- Вы видимо переобщались с Мэтью,- расхохотался мужчина.- Я не бог, скорее служитель культа. Такой мелкий идолопоклонник. А богами я делаю своих моделей и приклоняюсь только перед ними. Так что боги у нас сегодня вы,- заключил он и весело подмигнул парням. Те переглянулись и пожали плечами.
- Как скажите,- вежливо отозвался Дженсен. Он предпочитал не вступать в философские диспуты. Работа есть работа и отношения надо поддерживать
соответствующие. Джош расплылся в довольной улыбке.
- Дженсен, вы великолепны! Я знал, что белый для вас идеален! И теперь убедился в этом целиком и полностью.
- В каком смысле?- поинтересовался Эклз, его немного смущала восторженность и эксцентричность человека, с которым им предстояло работать. Не то чтобы ему никогда не попадались странные люди, он и сам был не подарок, но этот Джош явно отличался от всех представителей своей профессии, с которыми Джену приходилось встречаться до сих пор.
- Если позволите, мы поговорим об этом позже,- улыбнулся фотограф, делая приглашающий жест в сторону съемочной площадки. - Джаред, Дженсен, прошу.
- Позже, так позже,- пожал плечами Джен и украдкой посмотрел на Джареда.
Тот по всей видимости был полностью доволен обстановкой и Джошем. И даже более того, ему всё это безумно нравилось.
- Проходите, располагайтесь, как дома,- любезно произнес Джош, делая знак ассистентам, чтоб они включали освещение. Тут же небольшое пространство
залы залил яркий, дневной свет, освещая декорации, выполненные в серой гамме.
- Отличный пейзажик,- оценил Джаред, с интересом рассматривая искусственно созданный сад.- Но почему всё серое?
- Потому что белое и черное должно встречаться на нейтральной территории,- загадочно сообщил Джош, настраивая свою аппаратуру и отдавая какие-то указания подошедшему Мэтью.
- А он странный,- хмыкнул Падалеки, повернувшись к Дженсену. Тот только кивнул в ответ, продолжая внимательно смотреть на выполненные в серых тонах деревья с причудливо переплетенными ветвями, на некоторых ветках висели какие-то странные плоды, на других виднелись небольшие цветы. Вообще пространство вокруг создавало неоднозначное впечатление: с одной стороны ветхости, заброшенности и уныния, с другой чего-то до боли родного, знакомого, завораживающего и невообразимо красивого.
- Дженсен, Джаред, вы готовы?- голос Джоша заставил обоих парней вздрогнуть от неожиданности.
Они так были увлечены открывшимся зрелищем, что напрочь забыли, где находиться и зачем сюда пришли.
- Да, конечно,- поспешно отозвался Дженсен, приходя в себе и незаметно толкая в бок Джея, чтобы он тоже отвлекся от созерцания пейзажа.
- Отлично! Тогда, пожалуй, начнем,- задумчиво протянул фотограф и навел объектив на актеров.
- А что нам делать то?- подал, наконец, голос Джаред.- Как встать? Куда смотреть? Что играть?
- Это всё формальности,- нетерпеливо махнул рукой Джош, видно было, что ему хочется поскорее начать работу.- Хотя, если вам нужна какая-то установка или настрой, то пожалуйста. Джаред, посмотри внимательно на Дженсена.
Падалеки послушно развернулся к партнеру, выполняя указание фотографа, и стал его разглядывать. Джош улыбнулся и заговорил медленно и плавно, будто гипнотизируя: - Видишь, как он одет? На ногах у него нет обуви, он босой. Может быть ему холодно, может тепло, может удобно, а может нет. Белые брюки, не слишком широкие и не слишком узкие, такие, какие должны быть. Белая рубашка. Кристально-белая, такая белая, что режет глаза и хочется зажмуриться, но в то же время хочется неотрывно смотреть. Она просторная и совсем не сковывает движений. Чувствуешь, Джаред, насколько легкое и плавное каждое движение Дженсена?- Джош понизил голос так, что он превратился в шепот. В зале стояла идеальная тишина, поэтому это был единственный звук, нарушавший молчание. Джей под руководством этого шепота, как заколдованный, смотрел на Эклза, переводя взгляд с одной детали одежды на другую и акцентируя внимание на тех вещах, о которых говорил фотограф.
- Видишь, рукава рубашки расстегнуты и свободно свисают, чуть обхватывая запястья. Ведь, правда, стоит ему взмахнуть рукой и он полетит?
- Правда,- прошептал Джаред, который уже ничего не слышал кроме вкрадчивого, приятно звучащего голоса и ничего не видел кроме ослепительно белого Дженсена, стоящего перед ним.
- Смотри внимательно, Джаред. Его глаза. Посмотри в его глаза. Такие зеленые, как вечность, как вселенная. Кругом всё такое белое, ослепляющее и только эти глаза, как маяк, как знак, за которым нужно идти, как спасение.
Дженсен стоял, затаив дыхание. Он вообще перестал понимать, что происходит вокруг, ощущая всей кожей, каждой клеточкой своего тела пристальный взгляд Джея. Его бросало то в холод, то в жар.
Он хотел попросить Джоша остановиться, так как Падалеки прекрасно вошел в образ, и больше помощь фотографа не требовалась, но понял, что не может
произнести ни слова. Джаред застыл напротив него. Вся его поза, выражение лица, даже мысли - всё сейчас было устремлено к Дженсену и только к нему.
- Дженсен,- этот колдовской голос добрался и до него, вытягивая из пучины непонятных и странных ощущений, которые переполняли его.- Посмотри на Джареда.
Эклз послушно сконцентрировался на стоящем перед ним человеке, полностью отдавшись звучащему шепоту.
- Видишь? Джаред, как и ты без обуви. Ему тоже может быть холодно, а может жарко. Он мог потерять ботинки, а мог выкинуть в ближайшую урну. Он такой же, как и ты. Но его брюки черные, не белые. Они идеальны для него и только для него. И они черные, но это не делает их отличными от твоих. А его рубашка… Ведь Джаред тоже в рубашке. Смотри, как она четко вычерчивает его силуэт на сером фоне сада. Какой он яркий и запоминающийся в этом однообразии цвета. Каждое его движение, каждый жест, такой неуловимый и быстрый, но вместе с тем четкий и ясный. Он весь, как заточенная сталь. Он будто прорезает воздух, проходит сквозь него. Ему не надо лететь, потому что воздух не удержит его. Он тоньше, он резче, он быстрее.. Ты видишь, Дженсен?
Эклз, наверное, бы даже кивнул в ответ, но это было невозможно. Он чувствовал, что стоит только отвести взгляд и Джаред тут же исчезнет. Сделает одно неуловимое движение и пропадет, оставив лишь незримый, еле заметный след.
- Дженсен, посмотри ему в глаза,- всё больше и больше вдохновляясь, говорил Джош. Он видел, что оба актера уже полностью погружены в образы и
остался буквально последний штрих и можно начинать настоящую работу.
- Его глаза. Они такие теплые, искрящиеся. В них нет ничего чужого, резкого, грубого. Они приносят успокоение и защиту. Это глаза цвета осени, полная противоположность твоим. Джаред, ты же видишь глаза Дженсена? Какого они цвета?
- Весны,- с трудом разлепив губы, прошептал Падалеки, сам не зная, почему сказал это.
- Именно!- чуть повысив голос, произнес Джош.- Две противоположности: весна и осень, черный и белый, покой и неистовство, плавность и резкость. Два полюса, которые настолько различны, что сложно вообразить. Но они и схожи. Так сильно, что становится страшно от этого понимания. И это всё вы. Сегодня будет так: белый и черный, вода и огонь, тень и свет, весна и осень… Дженсен и Джаред.
Фотограф удовлетворенно кивнул, видя, что модели больше не слышат его голоса, как такового, а только реагируют на его интонацию, высоту, громкость. Они полностью во власти образа, растворяясь в серых цветах сада и одновременно резко выделяясь на его фоне.
- Смотрите, просто смотрите,- не дыша от восторга, прошептал Джош.
Вспышка.
Две фигуры стоящие так близко, что, кажется, их разделяет только тонкая, прозрачная стена. Они неподвижны, но в этой застывшей картине, больше
движения, чем где бы то ни было. Воздух вокруг них искрится, захлебываясь от напряжения, от невозможности прикоснуться друг к другу, потому что они слишком разные, чтоб даже стоять рядом.
Вспышка.
Белый силуэт на сером фоне. Ему нет дела ни до чего, только пустота вокруг него. И где-то вдалеке еще один силуэт, но черный. Он ищет что-то среди
переплетенных между собой ветвей деревьев, но не находит.
Вспышка.
Взмах белой руки-крыла и воздух, подхватывающий его. Один отчаянный черный рывок, рассекающий прозрачное пространство вокруг на пополам и желание удержать любой ценой.
Вспышка.
Только четкость, только резкость, только яркость черного цвета. И серый фон отступает под его яростным напором, теряясь где-то в глубине сада. И лишь у самого края, переходя в кристально-белый, всеохватывающий, ослепляющий цвет, взрывается нестерпимым сиянием.
Вспышка.
Всегда противоположности, всегда полюса, всегда врознь. Белый и черный. И посередине нейтральная полоса серого.
Вспышка.
Весна, приобретающая неистовство зеленого цвета. Осень, превращающаяся в абсолютное тепло пастельно-коричневого. Серое ничто вокруг.
Вспышка.
Черный рассекает белое, едва касаясь края рукава. Белое поглощает черное, проскальзывая по краю рубашки.
Вспышка.
Серый царит кругом, завоевывая пространство. Нет ни белого, ни черного. Есть только ветхий, туманный сад, помнящий о том, что эти цвета когда-то были
в природе.
Вспышка.
Один жест… сверкающая белая полоса склоняет голову в надежде на спасение. Один жест, черный звенящий звук, готов потеряться в зелени спрятанной вселенной.
Вспышка.
Вечная весна. Вечная осень. Черный и белый, так далеко, как только может быть. И в тоже время так близко, что для воздуха не остается места. Пространство поделено пополам. Серого больше нет.
Вспышка.
Боги.
20 апреля.
Моя жизнь состоит из работы и походов к врачу. Ну и, пожалуй, приема лекарств. Плюс редкие минуты покоя, когда ничего не болит, и можно сидеть и думать о чем угодно. Например, о зиме, которую я никогда не увижу, о весне, которая будет последней в моей жизни, о лете, которое я могу не пережить, об осени, которую я могу не застать. Поэтому лучше не думать, а просто уйти на прогулку с Джеем и его собаками. Поноситься по парку, играя в догоняшки с Сэди, покормить хот-догами Херли и Джареда.
Посидеть на лавочке, болтая о всякой чепухе, помечтать о том, чем мы займемся после окончания сериала. У Джея столько планов, столько идей и, что приятно, в них есть я.
Порой, Джаред бывает просто очарователен в своей заботе. Он приносит мне на ланч свежий салат из овощей, следит за тем, чтоб я не ел ничего вредного, даже почитал в интернете про язву желудка и теперь пичкает меня каким-то специальным соком. Если бы только это могло меня вылечить… я бы пил этот сок литрами!
Рабочие дни стали всё напряженней. Совсем скоро нам предстоит заключительная конференция, прощальный поклон, так сказать. Крипке носится, как
ненормальный, успевая абсолютно везде. Сценарий последней серии держится в секрете даже от нас, типа сюрприз. Не люблю я такие сюрпризы, особенно от Эрика! А если учесть степень его активности, то готовится что-то выходящее за рамки моей фантазии.
Нервы на пределе. Я часто срываюсь. По-моему, уже вся съемочная группа крутит пальцем у виска и шепчется о том, что Эклз сошел с ума. Так и хочется сказать им: «Еще нет!» Но скоро… Крипке не обращает на это внимание, а Джей защищает, как всегда. Даже, когда я действительно виноват и повел себя как скотина.
Он всё равно пытается меня оправдать… А мне всё тяжелей и тяжелей сдерживаться. Боюсь, что в один «прекрасный» день мои тормоза откажут
окончательно и тогда пострадает и Джей. А уж что я умею делать хорошо, так это обижать людей. И чем больше я люблю человека, тем больней ему
сделаю… Джареда, наверно, сожгу заживо.
Левил пытался мне объяснить мое поведение с точки зрения медицины. Ох уж эта его невозмутимая, неспешная манера общения!
- Дженсен, поймите, ваше поведение абсолютно нормально. Если бы вы ходили на приемы к доктору Стэнджерсону, которого я вам посоветовал, то знали
бы, что у вашего состояния есть пять стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и смирение. И сейчас вы медленно, но верно приближаетесь к стадии гнева. С каждым днем вам будет всё трудней и трудней контролировать ваше эмоциональное состояние. Хотя очень долго вы были на стадии отрицания. Но, к сожалению, всему приходит конец. Вы начинаете понимать всю серьезность своей ситуации и самая первая и логичная реакция на это – гнев. Я бы настоятельно вам рекомендовал все-таки обратиться к Стэнджерсону или другому специалисту. Или в крайнем случае рассказать правду родным и друзьям.
Мой стиль прощания с доком становится классикой. Я бросил короткое «нет» и ушел. То есть почти ушел. Я расслышала, как доктор Левил сказал мне вслед совсем тихо: - Дженсен, прошу вас, расскажите.
Деревянная дверь в его кабинет закрывается совершенно бесшумно.
Зато у меня появилось больше информации. Жаль, что не продается такая книга «Как с легкостью умереть за год». Я бы купил. По дороге от доктора
заехал в книжный магазин и час проходил по отделам. Кажется, я искал именно эту книгу… В итоге купил Джею большую, цветную энциклопедию про
собак. Он любит такие штуки. Потом заехал за его любимыми конфетами, хоть мне было совсем не по пути. Джаред так и продолжает забывать покупать их. Я уже начинаю сомневаться, кто из нас двоих на самом деле любит эти сладости.
Приехав домой, я отправился в гараж. Недавно приобрел себе подержанный Kawasaki GPZ 500 S, 1999 года выпуска. Вот теперь вожусь с ним в свободное время, которое случается в основном по ночам. Собираюсь перетащить его на стоянку съемочной площадки. Надоело ездить на машине!
Джей говорит, что это безрассудство! И это он мне говорит?! Обозвал меня самоубийцей и предупредил, что не будет отскребать меня от дороги, если что-то случится. Аргументы у него были неплохие:
1. Джен, ты стал рассеянным и невнимательным.
2. Ты часто плохо себя чувствуешь.
3. Дороги, черт побери, весной в Канаде скользкие из-за дождей, а ты носишься, как сумасшедший.
Очень точно удалось передать аргументы Джареда. Вот так он и сказал и еще ко всему пнул меня слегка коленом.
Но мотоцикл – это святое. Это скорость, это свобода, это возможность забыть обо всем… А вовсе не способ свести счеты с жизнью. Для этого покупают пистолет или что-то в этом роде. А я купил мотоцикл.
Интересно, между гневом и страхом можно поставить знак равно? Задумывался я хоть раз, что может произойти с человеком, если на скорости сто двадцать миль в час у него случится припадок? Успеет ли он дотянуться до своих таблеток? Почувствует ли вообще приближение этого приступа? И удержится
ли он на мотоцикле?... Удержусь ли я на мотоцикле?...
В одном доктор Левил прав, всё когда-нибудь заканчивается. И стадия отрицания, и жизнь…
Я поражаюсь, как мне удается так ненавидеть себя и продолжать каждое утро просыпаться и жить? Гнев, гнев, гнев… Один из смертных грехов, если я
не ошибаюсь. А я не ошибаюсь. Тут я прав.
Я больше не могу говорить «нет» своей болезни и прятаться от нее за каждодневной рутиной. Не могу убеждать себя, что это плохой сон, неудачная роль, несмешной розыгрыш.
Ничего не пройдет и всё БУДЕТ плохо. И единственный способ не видеть этого – ослепнуть. А что ослепляет лучше гнева?
Разве что страх и боль…
1. Отрицание.
2. Гнев.
3. Торг.
4. Депрессия.
5. Смирение.
Дженсен Эклз
@темы:
"J2, любимые фики"