Часть 5.читать дальше
«Всё, что я взял от любви-
Право на то, что больней…»
- Может кофе попьешь?- с надеждой спросил Джей, открывая небольшой шкафчик над кухонным столом и вытаскивая баночку, наполненную кофейными
зернами.
- Нет, спасибо. Такси уже приехало,- грустно отозвался Дженсен, обводя на прощанье взглядом уютную, светлую кухню семьи Падалеки.
- Хотя бы кусочек кекса?- снова попытался Джаред.
Он подошел к стулу, на котором сидел Эклз, и остановился в шаге от него. Потом поставил на стол банку с кофе и попытался улыбнуться, но почему-то
ничего не вышло. Дженсен неторопливо встал, похлопал Джея по плечу и сказал: - Мне, правда, пора.
- Еще минутку…- совсем потерянным голосом прошептал Падалеки, судорожно пытаясь придумать хоть одну причину, по которой Дженсен мог бы остаться.
- Извини.
Эклз развернулся и решительно двинулся к выходу, на мгновение остановился в дверном проеме, и, не поворачиваясь, произнес: - Ты звони, не забывай. И вообще, скоро встретимся, Джей. Не кисни.
Он мельком глянул на мрачного Джареда, стоящего у стола. Такого до боли знакомого: в домашних тапочках, растянутой серой футболке и синих пижамных штанах. И как будто в противовес ему Дженсен: одетый в темные джинсы, рубашку и черное пальто.
Всего полчаса назад Эклз сказал ворвавшемуся, как обычно с утра, в его комнату Джею, что уезжает, и уже вызвал такси. Никогда он не видел у друга такого лица. Как будто ему сказали, что любимая команда по баскетболу проиграла матч с разгромным счетом и это всё в его день рождения. Или даже хуже… Наверно, даже по поводу проигрыша в баскетбол он бы так не переживал. Джаред постоянно что-то говорил в течение этого получаса, будто хотел озвучить весь запас слов, который был запланирован на ближайшую неделю. Он говорил и говорил, а Дженсен слушал и слушал, потому что не меньше Джареда хотел услышать весь этот запланированный для него набор слов. Но всему приходит конец, и уж тем более каким-то жалким тридцати минутам.
- Пока,- с трудом произнес Дженсен и быстро, не задумываясь, вышел из кухни.
В прихожей он поспешно обулся и взял сумку, стоящую у двери еще с ночи, и вышел на улицу. Было довольно холодно. Сильный, порывистый ветер задувал за воротник пальто. Но зато он разогнал тучи, и небо предстало в своем обнаженном, зимнем великолепии. На улице стояла тишина. Обычно утром праздничного дня люди не торопятся покинуть свои кровати, они предпочитают поваляться как можно дольше, растягивая удовольствие от выходного. Лужайка и дорожка перед домом Падалеки была покрыта серебристой изморозью. Она слегка похрустывала под подошвой ботинок, нарушая тем самым ощущение тишины и покоя.
Дженсен вышел на подъездную аллею и зашагал вниз по улице к перекрестку. Он и сам толком не знал, почему попросил таксиста остановится там, а не возле дома. Просто назвал адрес и повесил трубку. Мимо пронеслась машина, оглушая ревом двигателя. Эклз поморщился, слишком сильный диссонанс между шумом мотора и звуками зимнего утра.
- Дженсен!- донеслось откуда-то сзади.
Он приостановился, прислушиваясь.
- Джен! Стой!
Эклз недоуменно обернулся, не понимая, что еще могло понадобиться Джареду. Тот бежал к нему через газон, как был – в домашних тапочках, футболке и
пижамных штанах. В руках у него был темно-бардовый шарф.
- Уф! Тебя сложно догнать. Ты что пешком собрался до Канады? Где такси?- пытаясь отдышаться, спросил Падалеки и удивленно посмотрел на Джена.
- Э… Оно там, на перекрестке ждет. Стоп. Джей, почему ты в таком виде на улице? Простудишься же!
- Ха! Я простужусь. Нет, вы слышали? Если хочешь знать, то моему здоровью можно только позавидовать. Я голым могу ходить в двадцатиградусный
мороз и ничего!- Джаред широко улыбнулся и принял горделивую позу победителя всех и вся.
- Болтун,- усмехнулся Эклз, с тоской глядя на стоящего перед ним Джареда.- Ладно, мне пора. Спасибо, что так оригинально проводил. Еще раз пока.
- Постой,- Джаред ухватил Дженсена за руку.- Думаешь, я бежал в таком виде через газон, чтобы просто сказать «до свидания»?
Эклз вздрогнул, ощутив, как горячая ладонь Джея крепко сжала его холодные пальцы. Он поднял глаза и вопросительно посмотрел на Падалеки, как бы
спрашивая: «Тогда зачем же ты бежал?».
Джаред тоже, не отрываясь, смотрел на него. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом мотнул головой, будто отгоняя какие-то мысли. Опустил глаза, куда-то в область груди Дженсена, и слегка улыбнулся уголками рта.
- Вот.
Эклз почувствовал, как пальцы Джея выскользнули из его ладони. Он тут же сжал руку в кулак, пытаясь сохранить тепло оставшееся от Джареда, хотя бы ненадолго.
- Вот,- снова повторил Падалеки.
До Дженсена только сейчас дошло, что он стоит и тупо пялится на свою руку, сжатую в кулак. Вздрогнув, Эклз поспешно поднял глаза и встретился взглядом с Джаредом. В этом взгляде было всё и горечь от разлуки, и надежда на скорую встречу; незаслуженная обида и прощение за любой поступок, каким бы он ни был; скрытая печаль и напускное веселье; желание понять и отчаяние непонимающего.
- Ты забыл…- прошептал Джаред.
Он поднял руки и осторожно, неторопливо, с какой-то особой тщательностью, несколько раз обернул темно-бардовый шарф вокруг шеи Дженсена. Потом аккуратно завязал его где-то на уровни груди, так чтобы концы легко спадали вниз, задевая край черного пальто.
- Иначе простудишься,- еле слышно проговорил Джаред, несмотря на Эклза. Он продолжал расправлять и без того ровные концы шарфа, чуть касаясь пальцами мягкой вязаной ткани и немного шершавого материала пальто.
- Спасибо,- с трудом выдавил из себя Дженсен, не понимая, куда деть руки, глаза – куда вообще деться самому.
- Не оставляй его нигде. Это же эксклюзивный подарок, не забыл?- совсем слабо улыбнулся Джей.
- Ни за что не забуду.
- Молодец, хороший Джен,- постарался пошутить Падалеки, но на последнем слове голос сорвался и он замолчал.
- Джаред, я…- начал было Дженсен, но тут сзади раздался пронзительный автомобильный гудок.
- Эй, мистер, не вы случайно заказывали такси?- немолодой водитель высунулся из окна и внимательно уставился на сумку Эклза, висевшую на плече.
- Да я,- отозвался тот, с трудом отворачиваясь от Джареда.
- Ну, так поехали. И еще вы будете должны мне двадцать баксов за простой. Я уже минут десять жду вас на том перекрестке,- недовольно сказал таксист, делая знак Дженсену, чтобы он садился в машину. - У меня еще много вызовов - праздник как никак. Так что поторопитесь.
- Иду,- бросил Джен и повернулся к Джареду. - Ладно, мне пора. Увидимся. Еще раз спасибо за шарф.
Он взял краешек шарфа и помахал им Джею. - Изумительный подарок! Просто блеск! Пока!
- Пока, Дженсен,- тихо сказал Джаред.
- Иди-ка ты в дом, Джей, а то завтра будешь звонить и жаловаться, что простыл,- улыбнулся ему Эклз, стараясь заглушить внутри всё нарастающее
чувство отчаянья и паники.
- Ага,- слабым эхом отозвался друг.- Уже ушел.
- Мистер,- снова влез в разговор таксист.
- Иду, иду,- раздраженно кинул через плечо Эклз.
Он протянул руку, неожиданно Джаред резко схватил его ладонь и сжал изо всех сил.
- Позвони, как приедешь,- быстро сказал Падалеки, так же неожиданно отпустил руку, и зашагал по направлению к дому, не оглядываясь.
Дженсен две секунды смотрел ему вслед, потом сел в машину.
- В аэропорт,- бросил он таксисту, тот кивнул и нажал на газ. Автомобиль тронулся, отъезжая. Эклз еще раз взглянул на лужайку, дом и дорожку, по
которой, опустив плечи, брел Джаред. Тапок с правой ноги у него почему-то постоянно сваливался, и Падалеки каждый раз подбирал его небрежным движением ноги. Он полностью сосредоточился на этом занятии и, когда таксист просигналил пробежавшей перед машиной собаке, вздрогнул, но не обернулся. Просто застыл на месте, засунув руки в карманы и смотря куда-то через забор к соседям.
- Молодец, хороший Джей,- с горечью прошептал Дженсен, отворачиваясь и утыкаясь подбородком в шарф.
16 января.
Люди не учатся на своих ошибках. Более того, они даже не понимают последствия своих поступков. Я бы мог подписаться под каждой из этих фраз. Но пару дней назад сомневаюсь, что смог бы удержать карандаш в руках.
Когда я приехал от Джареда, то был абсолютно разбит и подавлен. Не припомню, когда в последний раз так погано себя чувствовал. Голова болела не переставая, даже двойная доза таблеток не помогала. Практически весь день я просидел в кресле, не двигаясь, думая, что чем меньше движений, тем меньше болит. Не скажу, что это принесло ожидаемого результата, но к вечеру мне стало полегче. И я решил сходить в магазин за продуктами, так как в холодильнике было пусто. Мы с Джаредом уничтожили весь имеющийся запас продуктов, а ведь мне нужен был особый рацион. Пришлось идти. В магазине я долго не задержался. Взял всё необходимое, постарался мило улыбнуться девушке на кассе и с пакетами побрел домой. На улице уже стемнело, зажглись фонари и окна в домах. У всех был праздник…Правду говорят, что Рождество и Новый год могут быть самыми грустными днями в году. В моем случае только Новый год.
Примерно с такими невеселыми мыслями я зашел в дом. Помню, как толкнул ногой дверь, и она с характерным хлопком закрылась. А потом…Сложно сказать, что случилось потом. Просто пакеты с продуктами вдруг выпали из рук, и их содержимое разлетелось по коридору. Я не успел даже сказать, что
думаю по этому поводу, потому что через мгновение оказался на полу, держась обеими руками за голову. Никогда мне еще не доводилось испытывать такой боли. Она оглушает и парализует. Абсолютно перестаешь понимать, что происходит вокруг. Становится так больно, что темнеет в глазах. Есть такое выражение «как тисками сдавило» или «будто под пресс попал»… Так вот, это было непохоже ни на что. Никогда прежде я не ощущал такого. Всё, что меня окружало, всё, что было внутри… всё, чем был я в тот момент – это боль. Возможно, я кричал. Не знаю… Наверное, кричал…
Должен был. Потому что это было невыносимо. Я не знал, что делать. Я не знал, когда закончится эта агония, этот приступ. Я думал, что умираю.
Мне до сих пор кажется, что это и была смерть. Но я жив… И это как-то странно. Всегда думал: человек слаб. Я не верил рассказам о людях, которые героически терпели адскую боль во время пыток или какой-то тяжелой болезни. Почему-то считал, что или боль не так сильна или люди преувеличивают, ведь это свойственно человеческой природе - врать. Они не врали…
Мое сознание отключилось, просто не выдержало. Возможно, приступ длился минуту, возможно, пять. Мне показалось – сто лет. Сто лет боли и ужаса. Я и сейчас вижу в своем отражении в зеркале отблески того дикого, неуправляемого страха. Я пришел в себя, как выяснилось намного позже, только через шесть часов. Хорошо, что сотовый так и лежал в кармане моей куртки. Мне с трудом удалось набрать номер доктора Левела. Он сразу же взял трубку. В этот день у него было дежурство в клинике, мне повезло. Я успел только пробормотать что-то невнятное в телефон, как док перебил меня:
- Дженсен, у вас был приступ?
Я не знаю, как он понял. Может по моей речи, если мой лепет можно было назвать речью, может, прикинул сроки болезни и предположил причину столь
позднего звонка. Он сказал: - В медицинской карте есть ваш адрес. Сейчас вышлю за вами машину. Сможете открыть дверь?
Я с трудом выдавил, что она открыта.
- Тогда ждите, бригада скоро будет.
В трубке раздались гудки. Я отбросил телефон в сторону. Думаю, они приехали быстро, а может и нет. Моему чувству времени нельзя было доверять. Я себя то осознавал с трудом, а голова наотрез отказывалась работать. В общем, я провел в больнице почти две недели. В воспоминаниях остались капельницы, уколы, бесчисленные осмотры и анализы. У меня даже появилось несколько седых волосков. Доктор сказал, что это из-за стресса, который я перенес вовремя приступа. Так же он сообщил, что этот приступ далеко не последний. Помнится, я даже пошутил по этому поводу, хотя мне было абсолютно не смешно, да и доку тоже. Он прописал другие таблетки…добавил, что со временем придется принимать и сильнодействующие обезболивающие, то есть наркотики. Я заявил, что всегда хотел попробовать морфий. Шут…
- Главное,- серьезно произнес Левил (он всегда чрезвычайно серьезен),- чтобы вы могли ощутить приближение приступа и успеть принять таблетку. Неизвестно как может всё кончится, если не удастся вовремя получить лекарство. Лучше, если бы с вами кто-то был. Кто-то, кто сможет позаботиться о вас.
- Нет.
Это слово и сейчас звучит у меня в ушах… нет… нет… нет… нет… нет.
Меня, наконец-то, выписали. Я уже второй день дома. За все это время Джаред звонил пару раз. Я сказал ему, что безумно занят и позвоню когда освобожусь. Правда в том, что я не мог разговаривать… просто физически не мог. Это давалось мне с большим трудом. Понадобился целый комплекс
упражнений, чтобы вернуть мне возможность нормального общения. Я и сейчас проделываю некоторые упражнения, на всякий случай. Неделю еще
предстоит ходить на курс физиотерапии.
Чувствую, это будет длинная зима. Сценаристы всё-таки объявили забастовку. Очень длинная…
Когда я сижу вечером у окна, я вижу темное небо и тебя, красные линии заката и тебя, проблески ранних звезд и тебя, голубые вершины гор и тебя,
заброшенный дом, виднеющийся вдалеке, и в нем тебя, заходящее солнце и тебя, блеклый месяц и тебя. Одним словом… тебя. Я вижу тебя!
Мы долго еще не увидимся. Хотя ты уже рвешься приехать ко мне и что-то громко говоришь в телефон, но нет. Нет… нет… нет…
Проклятое «нет»!
Боже, Джей, мне страшно… так страшно… Но… нет…
Дженсен Эклз.
Часть 6.читать дальше
«Прости, если сможешь, печальное счастье мое.
Откуда мне знать, что есть то, о чем лучше не петь…»
- Дженсен!
- Джаред?
- …
- Алло, Джей, это ты? Чего молчишь?
- Да, это я.
- Что-то случилось?
- Нет, всё в порядке.
- Тогда чего звонишь?
- А разве я не могу позвонить просто так?
(некоторое замешательство на том конце провода) - Можешь, конечно. Просто голос у тебя какой-то… какой-то… в общем не такой, как всегда.
- Мой разум поработили пришельцы и это на самом деле не я. (зловещий смех) Добро пожаловать в сумеречную зону!
- Как пришельцы могли поработить то, чего нет?
- Иди ты, Эклз!
- Джей?
- …
- Джаред Тристан Падалеки, какого черта происходит? Ты звонишь мне в два часа ночи и начинаешь нести какую-то чушь, при этом голос у тебя такой
будто завтра нас всех смоет цунами, как минимум.
- Но ты же взял трубку…
- В каком смысле?
- Ты же взял трубку в два часа ночи, значит, не спал.
- Какое это имеет значение?
- Никакого…
- Джаред (устало) Что такое, скажи уже?
- Всё в порядке, Джен.
- Ты издеваешься?! Я кладу трубку.
- Постой!
- Что еще?
- Почему ты не позвонил в эту среду?
- Что?
- Ну, ты же звонишь каждую среду, а вчера не позвонил… Я ждал до трех часов ночи. И сегодня, если честно, ждал. А потом не выдержал и позвонил, чтобы узнать: у тебя всё в порядке?
- Джей... я….
- Как ты, Дженсен? Что нового произошло? Чем вчера занимался?
- Ходил к врачу.
- Ты заболел что ли? Говорил я тебе, не объедайся мороженым! Это и на фигуру плохо влияет, и простыть можно. Но ты же самый умный и никогда меня не слушаешь. Эклз, хватит ржать! Я серьезно.
- Серьезно… ой, не могу… Джей, ты как что скажешь! Мороженое…ха-ха!
- Прекрати уже!
- Всё-всё, молчу. (сдавленный смех)
- И?
- Что и?
- К врачу то зачем ходил?
- Ах, это. Просто общее обследование, ничего важного.
- Поэтому не позвонил?
- Ага, не успел. Устал от этих процедур, вернулся никакой и завалился спать. Извини, что не позвонил.
- Всё в порядке. Просто странно это. Чтобы ты и забыл что-то! По-моему, это фантастика. Ты вспомнил даже о дне рождении нашего костюмера в конце
двенадцатичасового рабочего дня, а после двух часов процедур забыл просто позвонить? Тебе пришлось вагоны с песком разгружать, чтобы проверить работу сердца и легких?
- Боже, сколько иронии. Да ты монстр, Джей.
- Дженсен, я просто хочу, чтобы ты мне сказал, что у тебя и с тобой всё в порядке.
- Джаред, не начинай, а?
- Просто скажи, это не сложно.
- Один раз забыл позвонить и такая паника, смешно! Ты параноик, друг мой.
(неразборчиво) - Есть с чего…
- Что ты сказал?
- Говорю, что пока не услышу от тебя, что всё в порядке - не отстану.
(насмешливо) - Какой ты заботливый с ума сойти!
(угрожающе) - Дженсен…
- …
- Джен, ну же! Хватит меня пугать!
(тихо) - У меня всё в порядке, Джаред.
- Точно?
- Я же сказал – порядок.
- Ладно, верю.
- Сколько сомнения в голосе.
- Просто меня напрягает то, что я тебя не вижу.
- А если б увидел?
- То спрашивал бы до тех пор, пока ты мне правду бы не сказал.
- Ты думаешь, я вру?
- Телефон – это адское изобретение! По голосу не всегда можно понять, всё-таки удобней видеть человека. Мы ведь скоро увидимся?
- Насколько я знаю, да. Съемки скоро продолжаться и ты приедешь.
- Я бы и раньше приехал, но ты не зовешь.
- Джей, я же объяснял, что у меня ремонт и двухметровый неуклюжий слон, как ты, только добавит беспорядка.
(возмущенно) - Я бы помог!
- Спасибо, но я справлюсь. А как только закончу, приезжай, милости просим.
- Знаю я тебя, закончишь перед самыми съемками, за два дня.
- Это как получиться. Не дуйся ты.
- …
- Джей, не надо, а? Когда ты молчишь, мне не по себе становится.
- …
- Джаред, ну, пожалуйста.
- Я соскучился просто. Мне даже пиво пить не с кем. В семье у всех свои дела, у друзей работа, редко когда время свободное бывает. Линси делает вид, что обиделась на меня из-за того, что я случайно разбил её вазу. У тебя я вообще ящик с посудой при переезде грохнул, и ничего. Даже у сестры всё дела-дела. И выходит, что я никому и не нужен здесь. Так слоняюсь без дела, только мешаю. А теперь получается, что и у тебя времени на меня нет.
- Ты, правда, вчера весь день ждал моего звонка?
- Правда.
- Мне очень стыдно, что я не смог позвонить. И глупости всё это! Линси просто капризная принцесска, говорил я тебе. А твоя семья счастлива, что ты нашел для них время. (шепотом) Лично я бы был счастлив…
- Что?
- Что, что… Спрашиваю, могу я как-то загладить свою вину?
- Ммм… В принципе можешь. Спой мне.
- Прости, я не расслышал. Что сделать?
- Спой мне!
- Прямо сейчас??
- Конечно, а то пока я тебя увижу, сто лет пройдет. Это будет компенсация за моральный ущерб. И вообще я с детства люблю, когда мне поют. Так даже спиться лучше. К тому же, я уже в кровати, так что давай.
- А что петь то?
- Не знаю. Так уж и быть, выбор композиции предоставляю тебе.
- Но…
- Никаких «но». Что-нибудь красивое такое спой. У нас сегодня погода хорошая, небо чистое. Звезды чудо как хороши. Хочется, знаешь ли, чего-нибудь лирического. Глядишь, звездочка какая упадет.
- Загадывай желание.
- А можно?(смеется)
- На одни звезды ты смотришь, а с другой разговариваешь по телефону. (тоже смеется)
- Тогда загадываю, пусть одна забывчивая звезда споет мне песню прямо сейчас. Учти, я жду немедленного исполнения желания.
- Слушаюсь и повинуюсь.
- Ну?
- Я думаю, чтобы спеть.
- Всё, что тебе захочется. О, луна на небе появилась, то есть еще не луна – месяц.
- Ты же вроде в кровати лежишь, откуда видишь, что месяц появился?
- Элементарно. Я тебя удивлю, но я умею ходить. Поэтому встал и подошел к окну, и теперь сижу на подоконнике.
- А у меня нет луны и звезд не видно. И вообще, кажется, дождь начинает накрапывать.
- Ты на улице что ли стоишь?
- На балкон вышел. Тут прохладно, хорошо.
- Не простынь.
- Я без мороженого.
- Вот удивил.(смеется) Джен, ты петь будешь?
- Сейчас, сейчас.
- Ля-ля-ля-ля, спо-о-ой мне что-о-о-нибудь, Джее-е-енни!
(смеется)
- Помолчи секунду, иначе мы так до утра будем разговаривать.
- А ты куда-то собрался завтра с утра?
- Да, дела. Надо кое-какие стройматериалы посмотреть. Не забыл, что у меня ремонт?
(грустно)
- Забыл. Но теперь снова вспомнил.
- Да ну тебя.
- …
(молчание в трубке, только слышно чье-то дыхание)
- Джен…
(негромкий голос поет)
- Устав от бесцельных драм,
Скучая бесцветным днем,
Я был так наивно прям,
Надумав сыграть с огнем.
Отдав многоцветие тем,
Осеннему блеску глаз.
Я думал о том, зачем -
Зачем бог придумал вас.
(на том конце провода стало совсем тихо)
Тех, кто сводит с ума без улыбок и слов,
Стоя рядом и глядя в окна небес.
Кто вливает дурман без вина и цветов,
Отравляя без яда хрупких принцесс.
(голос Дженсена становится чуть громче, хотя появляется эхо, как будто он поет немного в сторону, а не в трубку)
Сюрпризы осенних дней
Кровь носом, а дождь стеной.
Дворами, что потемней,
Я просто иду домой.
И в переплетенье жил
Ответ не могу найти.
Зачем же господь судил
Стоять на моем пути,
Тем, кто сводит у ума без объятий и снов,
Кто играючи сносит голову с плеч,
Тем, кому ерунда потрясенье основ,
Кто не ждет и не просит спичек и свеч.
(замолкает на мгновение)
Качаясь в цепях моста,
Смеясь на руинах стен,
В надежде на чудеса
Я вновь получил взамен
Бессонницы легкий люфт,
Угар, воспаленных глаз,
Однако же я люблю…
(так тихо, что этих слов невозможно различить)
По правде сказать, лишь вас.
(уже громче и разборчивее)
Тех, кто сводит с ума, не касаясь души,
Растворяясь в дожде под конец сентября,
Кто уходит впотьмах невидим, неслышим,
Оставляя лишь тень в свете злом фонаря.
(замолкает, слышится стук капель)
- Ты всё еще на балконе?
- Да.
- Зайди в дом, а то промокнешь.
- Хорошо.
- …
- …
- Спасибо. Замечательная песня.
- Рад, что тебе понравилось. Мне пора ложиться, а то завтра не встану. Ты же знаешь, как я люблю поспать.
- Знаю.
- Спокойной ночи, Джаред.
- Спокойной ночи, Джен.
- …
(слышится стук капель)
- Спокойной ночи…
- Спокойной, Джей…
…гудки…
(стук капель)
21 февраля.
Мы не виделись уже месяц из-за перерыва в съемках. Единственное что осталось - это разговоры по телефону. Я звоню ему каждую среду… всегда в разное время. И всегда он мгновенно берет трубку, как будто сидит и ждет звонка. Да нет, полный бред. Джаред, сидящий на месте больше пяти минут - это фантастика. И каждый раз вместо привычного «привет», я говорю «Джаред». Просто произношу его имя, желая удостовериться, что это и вправду он. И всё время слышу в ответ «Дженсен». Он произносит моё имя как-то очень серьезно и сосредоточенно, выговаривая каждую букву, каждый звук . Но это происходит только тогда, когда Джей поднимает трубку, потом моё имя снова становится легким и невесомым, превращаясь из серьезного «Дженсен» в веселое и радостное «Джен», иногда «Дженс» и совсем редко «Дженни».
И мне абсолютно не важно, что говорит Джаред. Он может рассказывать о Сэди и Херли, может болтать о последнем баскетбольном матче и ценах на бензин, может пересказывать какое-то глупое ток-шоу, которое смотрел с утра, может восторженно рассказывать об успехах своей сестры и жаловаться на плохую погоду – мне всё равно. Главное, чтобы звучал его голос, такой привычный и успокаивающий.
Иногда, меня так и тянет попросить Джареда рассказывать мне сказку на ночь. Я уверен, что после его сказки, спал бы как дитя и не видел бы привычных кошмаров. Но, пожалуй, такая просьба как-то уж слишком…
Поэтому я просто слушаю о собаках, баскетболе, ценах на бензин, погоде и о успехах его сестры. Порой, он замолкает и почему-то тихо просит: «Джен, расскажи мне что-нибудь».
Не знаю почему, но я обычно смеюсь ему в ответ. А потом рассказываю, что я успел прочитать за прошедшую неделю, что ел на завтрак, как, убираясь
в доме, уронил любимую лампу, как гулял в парке вечером, как сидел в кофейне и пил чай. Джаред задает кучу вопросов, смеется, шутит и дает советы. А я улыбаюсь телефонной трубке, сидя в полутемной прихожей, и пытаюсь не думать о предстоящем визите к доктору и еще одном зачеркнутом дне в моем календаре.
Потом мы прощаемся. Каждый раз Джаред на мгновение замолкает, будто собирается с мыслями и хочет сказать что-то важное, но в итоге всегда говорит: «Пока, Джен».
Я киваю, даже не думая о том, что Джаред не может видеть меня через телефон, и кладу трубку.
Всегда, через пару секунд, раздается звонок. Я беру телефон и слышу, смеющийся голос: «Ты опять кивнул вместо того, чтобы сказать «пока Джей». Кажется, нам пора переходить на веб-камеры. Балбес ты, Дженсен». И снова слышится смех. Я крепко сжимаю трубку и отвечаю: « Пока, Джей».
После этого раздаются гудки, и я остаюсь один.
Дженсен Эклз.
